Грядет премьера «Золотого петушка» в Большом театре России
"Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок".
А.С. Пушкин
Большой театр вновь берется за постановку самой едкой, горькой, парадоксальной и "актуальной" оперы Римского-Корсакова, самой "несказочной" из всех его сказок - сказки о золотом петушке.
"Золотой петушок" создавался после знаменательных событий русской истории -революции 1905 г. (Первые музыкальные эскизы к опере - это была тема Петушка - появились в конце 1906 г., а в следующем году уже была закончена вся партитура.) И, конечно, в этой опере не могла не отразиться острая политическая ситуация, которая была в тот момент в стране. Тем более что сам композитор не был сторонним наблюдателем происходящих событий: он поддержал требования бастующих студентов и сам был уволен из Петербургской консерватории, где преподавал с 1870-х годов.
В основе оперы - одноименная сказка А.С. Пушкина, однако она была значительно переработана. Либреттист Владимир Бельский иначе расставил акценты, добавил новые сцены, нового персонажа - ключницу Амелфу, развил характеры остальных персонажей, придал сказке более острое политическое и сатирическое звучание - вполне в духе времени, вызвавшего расцвет сатирической публицистики.
Острота политического высказывания была такова, что цензура не пропустила оперу, воспринимавшуюся как неприкрытую сатиру на самодержавие. И сам автор, не желавший идти на какие-либо уступки, не надеялся когда-нибудь увидеть ее на сцене. Действительно, премьера состоялась только через год после его смерти - 14 сентября 1909 г. Поставлена она была в частной Опере Зимина в Москве. Оформил постановку Иван Билибин - и спектакль получился ярким, но сказочным, абсолютно в духе объедения "Мир искусства", к которому принадлежал художник. 16 ноября того же года опера впервые была показана в Большом театре. И до 1917 г. она шла с изменениями, вызванными цензурными соображениями: все ее персонажи были "понижены в должности".
Если проследить историю постановок этой оперы в Большом (всего их было пять, если считать возобновление 1917 г.), то можно отметить две основные тенденции в ее интерпретации. Либо это была стилизация и "эстетизация" (как в спектакле Владимира Лосского 1924 г. - эстетском, зрелищном, подчеркнуто театральном, "марионеточном", со сложным пластическим рисунком), либо острая политическая сатира (как в спектакле Николая Смолича 1932 г., где, например, Боярская дума заседала в бане). Режиссер-постановщик нынешнего спектакля Кирилл Серебренников решил пойти другим, непроторенным путем.
Кирилл Серебренников: "Это одна из лучших русских опер - динамичная, тонко продуманная, острая, парадоксальная. Здесь просто удивительное сочетание замечательной музыки, умного либретто, хорошего текста и очень интересных персонажей. Опера очень искренняя - сразу понятно, что она последняя. Это очень важное для Римского-Корсакова персональное высказывание. Мне кажется, было бы неправильно вписывать ее исключительно в рамки памфлета. Такой крупный художник, философ просто не мог ограничиться злободневным откликом на современную ему ситуацию в России. Во всех его произведениях очень важно философское начало. Римский-Корсаков - концептуалист, ему нужна программа, теория. Поэтому я уверен, что это не просто некая политическая прокламация и публицистика, это еще и серьезное философское высказывание".
Режиссер, который на этой постановке выступает также в качестве сценографа и художника по костюмам (совместно с художником и дизайнером Галей Солодовниковой), создавая мир спектакля, прибегает к хорошо узнаваемым, всем понятным знакам.
"Прежде всего, мы убрали всю эту "этническо-билибинскую" составляющую - условную, гротескную. Лубочной картинки в нашем спектакле не будет вовсе. В этом отношении мы разочаруем тех людей, которые ждут от "Золотого петушка" этакого народного "пэчворка" - скоморохов, длинных бород, утрированного русского стиля. Всего этого в спектакле не будет. Мы уходим от очень условного, стилизованного и очень театрального мира в абсолютно достоверную, как в кино, реальность. В этой опере есть памфлет, есть сатира, но я в первую очередь ориентирован на другие вещи. Меня больше интересует внутренняя жизнь Додона, история последней любви этого царя. Мне кажется, это очень интересно. Речь пойдет о власти и о людях власти. О том, как власть влияет на человека и что с ним происходит при встрече с чудом. Суть нашего спектакля - во взаимоотношениях двух главных персонажей. Он будет не совсем сказкой. Это будет другая, несказочная история … и скорее человеческая, нежели общественно-политическая".
Василий Синайский, музыкальный руководитель - главный дирижер Большого театра и дирижер-постановщик этого спектакля, отвечает на вопросы Бориса Мукосея, и для начала отмечает доброе предзнаменование:
- Мы с удивлением обнаружили, что премьера последней постановки "Золотого петушка", осуществленной Евгением Светлановым в 1988 г., точно совпала с днем нашей первой репетиции - 26 мая. Надеюсь, это не случайное совпадение.
"Золотой петушок" давно в репертуаре Большого театра, таким образом, премьерный спектакль придет на смену уже идущей на его сцене постановке этой оперы. Музыканты играют ее уже много лет, большой трудности и новизны она для них не представляет. Зато есть опасность не избежать некоторой "затертости" исполнения. Пришлось ли вам столкнуться с этим в работе?
- "Золотой Петушок" - опера очень красочная, многозначная и достаточно виртуозная. В ней, во-первых, всегда найдется над чем работать. А во-вторых, очень многое можно "перекрашивать". Я очень хорошо знаю интерпретацию Голованова и внимательно изучал запись Светланова - у каждого из них эта опера тоже звучит по-иному. Но я стараюсь предложить музыкантам то, чего они раньше не знали или на что не обращали должного внимания. Я этого никогда не боюсь - все-таки всегда надо иметь свои собственные идеи.
А у исполнителей ваши идеи находят поддержку?
- Певцы у нас, в основном, молодые, что говорит само за себя. Но не могу не отозваться самым лучшим образом об исполнителе главной партии - Владимире Анатольевиче Маторине, с которым мне уже не раз приходилось работать. С каким невероятным интересом, огнем, рвением относится он к постановке, к этой сложной для него режиссуре! В интерпретации партии Додона я тоже многое переделал, и он шел на это с охотой.
"Золотой петушок" допускает самые различные трактовки. Одни видят в этой опере сказку, другие политическую сатиру, третьи - экскурс в музыкальное будущее ХХ века... Чем интересна она вам как музыканту?
- Для меня это, в первую очередь, произведение, которое дало сильнейший импульс другим композиторам - младшим современникам Римского-Корсакова. Представляя, как ее воспринимали его ученики , совсем молодые музыканты - Прокофьев, Шостакович, Стравинский и другие, учившиеся в те годы в Петербургской консерватории, я прежде всего стараюсь подчеркнуть то, что нравилось им. Скажем, у Стравинского есть масса моментов технического плана, взятых от Римского-Корсакова и, прежде всего, от "Петушка": использование арф, струнных, а также интонационная сфера. Все это и еще очень многое роднит "Золотого петушка" и "Петрушку". С другой стороны, мне кажется, что это произведение резко отличается от стиля самого Римского-Корсакова, от его более "привычных" произведений. Любя, зная и с удовольствием исполняя "Шехеразаду", "Садко", "Сказку о царе Салтане", "Царскую невесту", я могу только поразиться, насколько он сам ушел в совсем иные сферы. И то новое, что внес он в эту оперу в отношении музыкального языка, системы использования и модификации лейтмотивов, гармонии, даже шагов к атональности(!), я прежде всего и считаю нужным выделить.
Можете ли вы сказать, что уходите от "лубочной сказки", в которую иногда превращают эту оперу?
- Совершенно определенно! Прежде всего, режиссура Серебренникова, если можно так выразиться, - совсем "из другой оперы". Тот лубочно-красочный спектакль, который долгие годы шел в театре, и тот, что вскоре появится, будут абсолютно не похожи друг на друга.
Во всяком случае, детского спектакля уж точно не будет?
- Да этот спектакль и не может быть предназначен для детей. В этой опере присутствуют такие серьезные идеи, такие фразы и диалоги, что относить ее к "детско-юношескому" репертуару было бы несколько наивно. Не говоря уже о сложнейшей гармонии и оркестровке, восприятие которых для детей все-таки сопряжено с некоторыми трудностями.
Полтора года назад, говоря о грядущих планах, вы с интересом отнеслись к идее сотрудничества с Кириллом Серебренниковым. После встречи с ним и с его "непростой" режиссурой, можете ли сказать, что ваши ожидания оправдались?
- Пока говорить о спектакле как об окончательно сложившемся еще рано. Но Кирилл - очень талантливый человек. Я "присматриваюсь" к предлагаемой им концепции, которую уже знал по его рассказам, и все время думаю о том, как ее можно выразить и развить в оркестре. По сравнению с классической постановкой он поменял многие моменты психологического взаимодействия героев, значит, и в оркестре мне надо подстраиваться под него. Но это нетрудно, потому что он постоянно советуется со мной. И все время говорит и думает о музыке.
Таким образом, полное взаимопонимание между музыкантом и режиссером достигнуто?
- Во всяком случае, у него всегда есть очень большой интерес к тому, что в той или иной сцене звучит в оркестре.
В вашем репертуаре преобладает музыка начала ХХ в. - как русская, так и зарубежная. Ощущаете ли вы внутренние связи этой оперы с музыкой Стравинского, Рихарда Штрауса, Малера, Дебюсси?
- Я действительно очень люблю этих композиторов. С одной стороны, Римский-Корсаков и, скажем, Рихард Штраус, который так замечательно использовал оркестр, - антиподы: музыкальный язык у них абсолютно разный. Но и удивительное мастерство, и умение находить в каждом инструменте что-то необычное - сильная сторона их обоих. Малер говорил: "Я использую инструменты наоборот", то есть в тех регистрах, которые для них непривычны и неожиданны. А когда мы вплотную "приступили" к партитуре Римского-Корсакова, то столкнулись с тем, что и в ней многие вещи музыкантам сыграть очень даже нелегко. Сложная и достаточно виртуозная партитура!
Как известно, Римский-Корсаков был довольно консервативных взглядов, не все новое удостаивал признанием, а своей последней оперой немало удивил самых "радикальных" авангардистов…
- Абсолютно согласен! Во-первых, в опере нет никаких номерных разделений: все идет непрерывно текущим потоком, ситуации меняются… Сколько, например, психологических поворотов в длиннющем первом акте! Я убежден, что в "Золотом петушке" заключено какое-то особое прозрение композитора. Можно вспомнить и о том, что в это время он был очень раздражен, возмущен и обижен. Ему пришлось уйти из консерватории, вместе с ним ушли многие именитые коллеги, он общался с молодежью, но у него не получилось ничего изменить - реакционное направление победило. Думаю, что в связи с этим у него был очень сильный тонус, который в "Золотом петушке" также чувствуется.
То есть социально-политическая острота в "Петушке", по вашему мнению, все-таки ощущается довольно сильно?
- Конечно. Представьте себе, что это значило в то время - критиковать царя в опере! Это само по себе уже было, мягко говоря, необычно. Сегодня мы к таким вещам относимся более хладнокровно. А то, что он на это осмелился, будучи внешне вполне "благоразумным" человеком, даже консерватором, то, что не испугался и, наоборот, настаивал, чтобы все это было в либретто ("Ничего не поменяю!"), говорит о великой силе его духа.
Насколько актуальна (а может быть, даже "злободневна") эта опера для сегодняшней публики Большого театра?
- Безусловно, интерпретировать ее можно очень современно - я говорю это как музыкант. Именно партитура "Золотого петушка" дает настоящий простор для интересной творческой фантазии режиссера. Только нужно уметь это прочитать и создать убедительную концепцию.
Значит, в репертуаре появится еще одна "современная опера" в духе "Воццека" или "Войны и мира"?
- Если вдуматься, "Золотой петушок" и эти оперы не так уж и далеки друг от друга. У меня ощущение, что в этом спектакле все будет - на современный манер - достаточно напряженно!
Партию Царя Додона исполнят Владимир Маторин и украинский бас Александр Телига, Шемаханской царицы - артистка Молодежной оперной программы Венера Гимадиева и молодая польская певица Александра Кубас, Звездочета - американский тенор Джефф Мартин и солист театра Геликон-опера Михаил Серышев, Воеводы Полкана - Валерий Гильманов и Николай Казанский, Ключницы Амелфы - Ирина Долженко и Татьяна Ерастова. За дирижерский пульт встанет также дирижер Большого театра Михаил Грановский.
Премьерная серия представлений пройдет 19-23 июня с.г.
Информация предоставлена пресс-службой Большого театра России
05.06.2011